#Нравственность

В этой главе автор рассматривает ложь и ложную клятву не как бытовую ошибку, а как глубокое духовное и моральное отклонение, подрывающее саму основу веры и внутренней чистоты. Ложь — это не просто грех языка, а сбои в сердечном устройстве человека. А ложная клятва — это двойной удар: по правде и по Аллаху, которого призывают в свидетели.

Основная идея:

«Ложь — не ошибка языка, а поворот сердца к тьме. Ложная клятва — это помрачение границы между верой и ложью».

Автор приводит аяты Корана, в которых осуждаются те, кто прикрывает истину ложью, или зарабатывает мирские выгоды, клянясь именем Аллаха. Это — путь, ведущий к разрушению имана.

Примеры:

«Торговец клянётся Аллахом ради продажи — он превращает сделку в харам, а свидетелем делает Того, Кого обманывает».
 «Ложь ради самооправдания — не защита, а удар по справедливости. Она убивает совесть».

Автор подвергает критике социальное деление лжи на «белую», «вежливую», «безвредную» и подчёркивает, что любая ложь разрушает сердце и оставляет след в духовной памяти.

Также отмечается:

«Ребёнок, слышащий, как взрослый шутит ложью — теряет иммунитет к правде».

В этой главе автор раскрывает воспитание не как частную семейную задачу, а как национальную, духовную и историческую ответственность. Воспитание — это не просто формирование поведения, а взращивание духа, настройка мировоззрения, очищение сознания.

Ключевая мысль:

«Ребёнок без воспитания — это внутренняя угроза будущему нации. Воспитание — основа и шариата, и традиции».

Автор подчёркивает необходимость взращивания не только интеллекта, но и сердца ребёнка, его интуиции и чувств. Настоящее казахское воспитание — это не система запретов, а гармония с внутренним миром через традицию и пример.

Примеры:

«Сказать “будь хорошим” — недостаточно. Надо показать, дать почувствовать, сделать пример живым».
 «Казах не бил — он воспитывал через стыд. Стыд — это не внешнее, а внутренняя система самоконтроля».

Автор выделяет три главных источника воспитания:
 – Язык — формирует мышление;
– Личный пример — воспитывает взглядом;
– Молитва (дұға) — воздействует на сердце.

Важна не только роль родителей, но и ответственность общества как среды, формирующей ценности.

Основные темы:
 – Воспитание как путь к совершенству личности
 – Образ матери в Коране и значимость духовного зачатия
 – Казахская пословица «что видит в гнезде — то унесёт в полёт»
 – Ценности: вера, стыд, скромность, терпение
 – Родители воспитывают не словами, а своим состоянием

В этой главе автор рассматривает одежду не как простую потребность или элемент внешности, а как отражение внутреннего порядка, духовной дисциплины и национального самосознания. Одежда — это форма внутреннего договора между человеком, обществом и Всевышним.

Он пишет:

«Одежда — не только чтобы скрывать тело, а чтобы проявить намерение. Каков твой внутренний порядок — так ты и одеваешься».

Исламские нормы одежды включают: прикрытие аурат (стыдливых частей тела), отказ от показной роскоши, подчёркивание половой идентичности, избегание гордости. Автор объясняет, что эти правила — не ограничение, а защита, которая даёт достоинство.

В казахской культуре одежда тоже несла символическое и социальное значение: она указывала на возраст, пол, статус и внутреннюю зрелость.

Примеры:

«Белый платок (ақ жаулық) — это символ материнства. Надевание шёлкового головного убора для невесты — это принятие ответственности за будущих детей».
 «Мужчина, облачённый в тяжёлый шапан, нёс не только физический груз, но и духовную ответственность рода».

Автор выражает тревогу по поводу стирания границ, усиления оголённости и унификации одежды, видя в этом ослабление духовных ориентиров и культурных шаблонов.

Темы главы:
 – Исламская этика одежды
 – Символика традиционного казахского костюма
 – Понятия стыда, скромности и подлинной красоты
 – Влияние одежды на ощущение родовой и духовной связи
 – Глобальные тренды и их вызовы традициям

В этой главе автор раскрывает понятие ұждан — традиционное казахское слово, близкое по значению к совести, но более глубокое по своему духовному содержанию. Ұждан — это не просто чувство вины, а внутренний закон, который работает независимо от внешнего наблюдения, норм и контроля. Это — голос сердца, хранимый в человеке как напоминание о Божественном.

Цитата:

«Ұждан — это закон, который шариат не пишет. Он звучит внутри. Даже если никто не видит и не слышит, ты знаешь: что-то не так — и это говорит ұждан».

Автор объясняет, что ұждан — это духовный механизм, соединяющий человека с Истиной, даже если он не осознаёт это рационально. Это мост между знанием и нравственностью, между религией и внутренней интуицией.

Примеры:

«Человек нашёл золото и вернул его владельцу, хотя никто его не видел. Не страх наказания, а ұждан заставил его поступить правильно».
 «Без ұждан вера превращается в ритуал. Настоящая вера — это когда религия живёт в сердце, а не только в действиях».

Автор также рассматривает ұждан как фундамент этики в воспитании, управлении, бизнесе и науке. Он подчёркивает, что без ұждана любая система, даже религиозная, остаётся лишь формой без сути.

В этой главе автор рассматривает милосердие (мейірім) и этику (әдеп) не как вежливость или внешнее поведение, а как духовную структуру человека, отражающую его состояние сердца и зрелость веры. Милосердие — это не слабость, а энергия духа. Этика — не ограничение, а внутренний компас, регулирующий отношения между человеком, обществом и Всевышним.

Цитата:

«Мейірім — не слабость, а сила духа. Әдеп — не сдержанность, а форма внутренней свободы».

Милосердие, по автору, — это не просто доброта к людям, а сострадание ко всему сущему. Оно связано с божественными качествами «Ар-Рахман» и «Ар-Рахим», которые являются именами Аллаха. Этика, в свою очередь, — не внешний кодекс, а отражение внутреннего порядка.

Примеры:

«Пророк (с.а.у.) остановил мальчика, кидавшего камни, не криком, а добрым словом. Настоящее милосердие — это воспитание, а не наказание».
 «Этичный человек — это тот, кто старается не ставить других в неудобное положение, даже в ущерб себе».

Казахская пословица «Әдепті бала — ата-ананың айнасы» подчёркивает, что истинная этика воспитывается не формально, а через внутреннюю стойкость и чистоту намерения.

Основные темы:
 – Милосердие как сердечное знание и качество Творца
 – Этика как канал связи между человеком и миром
 – Внутренняя свобода как результат соблюдения этики
 – Жестокость — признак духовной пустоты
 – Бессердечие и неэтичность — следствие огрубевшего сознания

В этой главе автор анализирует понятие богатства через призму шариата, суфийской традиции и казахского мировоззрения. Богатство — это не только материальный ресурс, но и испытание, доверие (аманат), отражение внутреннего состояния. Главное — не обладать им, а уметь правильно управлять им.

Ключевая мысль:

«Богатство — это испытание от Аллаха. Если ты выдержишь — оно станет благом. Если оно овладеет тобой — станет бедой».

Автор противопоставляет образы Каруна и пророка Сулеймана из Корана. Карун был поглощён своим богатством и уничтожен вместе с ним, тогда как Сулейман обладал несметными сокровищами, но его власть удерживалась на вере.

Пример:

«У Сулеймана была корона, но её держала вера. Каруна богатство стало грузом, утащившим его в землю».

В казахской традиции богатство также воспринималось не как предмет зависти, а как ответственность перед народом.
Пример:

«Казах не завидовал богатому — он просил у него бата. Потому что богатство — это не только имущество, но и энергетическая волна, которая может принести пользу другим».

Темы главы:
 – Богатство в исламе как испытание
 – Намерение и способ использования
 – Значение милостыни (зекет, садака)
 – Влияние богатства на духовную гордыню
 – Отношения между богатыми и нуждающимися в обществе

Автор подчёркивает: богатство — это не материальное, а духовное измерение. Без чистого намерения и готовности делиться оно становится временной и опасной нагрузкой.

В этой главе автор рассматривает добро и зло не как внешние действия, а как внутренние процессы, рождающиеся в сознании и намерении человека. Добро — это не просто поступок, а движение души к чистоте. Зло — это не обязательно насилие, а искажение истины, искажение гармонии.

Он пишет:

«Зло — это не только жестокость, это отказ видеть истину. Добро — это не подарок, это голос совести».

Автор предлагает рассматривать склонность к злу не только как влияние страстей (нәпсі), но и как ослабление внутреннего порядка, распад духовной структуры. Противоположность злу — не только наказание, а пробуждение совести и восстановление равновесия.

Примеры:

«Иногда зло — это молчание. Наблюдать несправедливость и не вмешиваться — уже соучастие».
 «Добро может быть всего в одном слове, но оно способно спасти целую судьбу».

Автор видит добро и зло как энергии, которые зависят от направления намерения. Он не разделяет их как чёрное и белое, а показывает, как тонко может отличаться искреннее добро от показного, и как скрыто может проявляться зло в равнодушии.

Основные темы главы:
 – Добро и зло в исламском богословии
 – Подлинное добро — не выставленное напоказ, а скрытое и искреннее
 – Зло как форма духовной рассеянности
 – Понятия «сауап» (награда) и «күнә» (грех) как вибрационные последствия
 – Доброе дело — это в первую очередь дар самому себе

В этой главе автор раскрывает понятие иман (вера) не как формальную приверженность религии, а как внутреннюю систему сознания, сердечную структуру, этическую и духовную дисциплину. Иман — это не внешняя принадлежность, а состояние равновесия между человеком, Всевышним, обществом и собственной совестью.

Автор перечисляет шесть классических условий веры (вера в Аллаха, ангелов, Писания, пророков, Судный день и предопределение) и раскрывает их прикладной, жизненный смысл.

Пример:

«Вера в Аллаха — это не просто признание Его существования, а способность видеть Его качества в своих поступках. Быть справедливым — значит проявлять черту Къадира (Всемогущего), быть милосердным — проявлять черту Рахмана (Милостивого)».

О судьбе (тағдыр) он пишет:

«Тағдыр — это нить, но как ты её сплетёшь — зависит от намерения. Вера не отменяет свободу, она добавляет ответственности».

Автор проводит параллели между верой, исламом, действиями и моралью, дополняя размышлениями из суфийской традиции. Вера — это не знание, а состояние сердца, проявляющееся в поступках.

Отдельно рассматривается казахское выражение «иманды адам» — что это значит? Автор поясняет:

«Иманды — это не просто религиозный человек. Это тот, кто скромен, справедлив, сострадателен. Кто боится Бога — тот стыдится причинить боль человеку».

В этой главе автор рассматривает казахскую традицию «сұрап алу» — прошения не просто как форму вежливости, а как глубоко укоренённую духовную практику, отражающую согласие, внутреннее воспитание и уважение к воле другого. Это не просьба из нужды, а действие, основанное на ожидании добровольного согласия и благодарности.

Автор отмечает:

«Сұрап алған — родилось из вежливости, украденное — из бессовестности».
 Здесь прошение рассматривается как часть духовного порядка, а не простое действие.

Глава раскрывается в нескольких слоях:

1. Историко-культурный аспект:
   Прошение в казахском быту — часть повседневной этики. Попросить подарок, сувенир, совет или разрешение — всё это воспитывает социальную чувствительность и уважение к границам.
2. Шариатский взгляд:
   Ислам не поощряет попрошайничество, но автор различает униженное прошение и прошение с достоинством. Он подчёркивает, что прошение, основанное на взаимном уважении и духовной мотивации, не противоречит исламу.
3. Психологическое измерение:
   Прошение требует внутренней сдержанности. Это школа терпения, самоконтроля и ожидания дозволения, где ценится не только результат, но и намерение.
4. Социальное значение:
   Прошение формирует согласие, снижает эго, усиливает чувство общности. Это форма духовного сонастроя, а не признак зависимости.

Автор подчёркивает:

«Тот, кто попросил — получил с благословением. Если получил — это удел, если не получил — это урок терпения».

В этой главе автор рассматривает традиционную практику мести за кровь в контексте исламского представления о справедливости. Он сопоставляет культурную модель «глаз за глаз» с духовными принципами шариата, раскрывая, насколько далеко может разойтись земной закон и Божественное милосердие.

Автор пишет:

«Там, где пролилась кровь, принято взвешивать её через выкуп. Но прощение и раскаяние — это путь Аллаха».

Таким образом, различается право и вера, наказание и внутреннее очищение. В исламе получение компенсации (құн) допустимо, но прощение — выше. В казахской традиции месть часто рассматривалась как восстановление чести, но не всегда — как путь к справедливости.

Опираясь на примеры из истории и наследие великих казахских би — Толе би, Каз дауысты Казыбек би, Әйтеке би — автор подчёркивает:
 истинная справедливость рождается там, где разум сочетается с милостью.

В главе раскрываются:
 – Различие между возмездием и шариатским подходом
 – Компенсация (құн) как форма общественного баланса, а не мести
 – Внутренние границы наказания
 – Прощение как сила, а не слабость
 – Месть — не очищение, а продолжение боли

В этой главе автор рассматривает торговлю не как сугубо экономическую деятельность, а как духовное испытание и способ служения. Он сопоставляет шариатские нормы честной торговли с казахскими традиционными представлениями о справедливом обмене, показывая, что материальное обогащение должно идти рука об руку с моральной чистотой.

Цитируется хадис Пророка Мухаммеда (с.а.у.):

«Честный торговец будет в Раю с пророками»,
 подчеркивая, что даже заработок может быть формой поклонения, если он сопровождается искренностью и соблюдением божественных границ.

Автор отмечает:

«Казахский торговец держал слово. Обман под присягой — всё равно что играть с духами предков».

Таким образом, слово в казахской торговой этике воспринималось как обязывающий духовный договор, а не просто деловая формальность.

В главе раскрываются следующие темы:
 – Этикет дачи в долг и принятия обязательств
 – Весы и измерения как критерий честности
 – Процент (риба) как форма угнетения
 – Ложное представление товара как моральное преступление

Автор критикует современные банковские и кредитные схемы, указывая на их несоответствие исламской этике. Он поднимает вопрос о необходимости возвращения к прозрачной и этичной торговле, основанной на доверии.

Особо отмечается:

«Запрещённая в Коране риба — это не просто проценты, а несправедливое навязывание. Аллах не против прибыли — Он против угнетения».

Таким образом, исламская экономическая система — это не отказ от материального, а воплощение справедливости в деле. Торговля, по автору, — это зеркало социальной честности.

В этой главе автор исследует противоречие между религиозной верой и национальными традициями в современном обществе. Он утверждает, что духовность утратила своё содержание и всё чаще сводится к внешним формам. Через анализ истории ислама, пророческого наследия и особенностей восприятия веры казахским народом, автор выявляет причины слабости сегодняшней религиозной практики.

Одно из ключевых понятий главы — различие между словами «дін» (религия) и «сенім» (вера). Автор поясняет:

«Дін — это закон. Сенім — это действие. Следовать религии без действий — пустые слова. А вера без шариата — это заблуждение».

Таким образом, религия должна быть не просто сводом норм, а системой, основанной на намерении, внутреннем нравственном чувстве и действии. Вера — это живая практика, а не теоретическое знание.

Автор ссылается на наследие суфийского мыслителя Ахмета Ясауи, цитируя:

«Шариғат — это голова, тариқат — шея, хақиқат — сердце».

По мнению автора, современный верующий обладает «головой» (обрядовой стороной), но не доходит до «сердца» — истинной духовной сути. Это важное замечание, критикующее формализм и отсутствие внутренней вовлечённости.

Также приводится пример, иллюстрирующий поверхностность вероисповедания:

«Человек в шапане, с бородой, читающий арабские молитвы — ещё не верующий. Это — лишь внешняя оболочка религии. Истинный мусульманин — тот, кто носит стыд в сердце, милосердие на языке и чистоту в делах».

Автор затрагивает и исторический аспект: как ислам распространился из Аравии, при этом в разных культурах адаптировался по-разному. На казахской земле религия не утратила своей сути, но была глубоко интегрирована в культурный код народа. Сегодня же наблюдается откат — возвращение к ритуальной внешности, утрате содержательности.

Причинами духовной деградации называются:
 – фанатизм, основанный на невежестве
 – навязчивая религиозность без глубокого понимания
 – недостаток внутренней работы и личного поиска

Автор подводит к мысли, что общество полно «псевдознающих», но настоящие искренние праведники (тақуалар) встречаются всё реже.